Рассказ опубликован в журнале «Новая литература», июль 2022 г.
В доме Барановых все жили по заведённому бабушкой порядку. Каждый знал своё место и занятие. Покупки делали с её одобрения. Ремонт – только после бабушкиной отмашки. Возможно, потому в семье и не было ненужного барахла. Соседи называли дом «Барановским райисполком», намекая не столько на огромные окна, выходившие на улицу, сколько на начальственный характер главы семьи.
Бабушка была царём, богом, кухаркой и прачкой. Её плечи держали дом, «худо́бу» в сараях. В её подчинении находились «Эти», Леночка и парализованный дед. От «Этих» толку было мало. Целыми днями они пропадали на работе, а вечерами шушукались в своей комнате. «Эти» существовали на всём готовом, и бабушке не перечили. Леночка росла помощницей, любимицей и единственной радостью. Ничего плохого о детстве она не запомнила, только одно лето стало для неё тревожным и повлекло суровую зиму и долгое примирение.
Обычное утро летней вольницы началось со скорого завтрака «Этих», через четверть часа шёпот и хихиканье стихли. Проводив старших на работу, бабушка заглянула в детскую, где ворочалась полусонная внучка, и ушла на задний двор. Там её ждали хрюшки, гуси и куры – худоба, которая сама себя «не управит».
Одноухий Чижик прыгал, пытаясь достать до плеча, до щеки кормилицы. Цепь гремела и натягивалась до предела, но бабушку так просто было не разжалобить. Она торопилась к сараям, а Чижик закашлялся и грустно лёг на тёплую утоптанную землю, сильно пахнущую псиной и мочой. После худобы наступила и его очередь кормёжки порцией вчерашнего кулеша с размокшими хлебными корками. Ворчание бабушки доносилось в открытую форточку. Леночка уже не спала и жмурилась, слыша тявканье и кашель Чижика, гулкий стук дужки ведра, мерный рокот водопроводной колонки.
Только убедившись, что все дворовые жители сыты, бабушка вернулась в дом. Там её ждали лежачий муж и Леночка. Обуза и отрада.
Окончательно девочка проснулась, когда бабушка поставила синий эмалированный чайник на плиту. Шёпот и ворчание перебрались в кухню. Леночка вскочила, выбежала навстречу бабушке, звонко чмокнула её. Затем умылась, расчесала волосы на пробор и кое-как заплела жидкую косу. Надев платьице, она ждала, когда откроются двери дедовой спальни, и бабушка вынесет тазик с плавающим обмылком, мокрое полотенце и ночную рубашку больного.
Дед Леночки уже двенадцать лет лежал бревном и только хлопал выцветшими, как бабушкин фартук, глазами. Он не разговаривал, никого не узнавал. Иногда его лицо озарялось странным светом. Казалось, что он сбросит одеяло и выйдет из комнаты, примется за дела, но это ощущение быстро пропадало.
Леночка силилась представить, каким он был раньше? И хотя видела его фотографии в синем бархатном альбоме, и знала от бабушки, что дед когда-то водил городской автобус, всё-таки её фантазии не хватало представить что-то другое кроме измятой постели и тонкий жёлтых рук поверх одеяла.
Леночка знала, что дедушку положено любить, но ничего к нему не чувствовала, догадываясь, что тот даже не знает о её существовании. Был и другой дедушка, Туркин, мамин отец. Усатый, с железным зубом в весёлой улыбке, в клетчатой рубашке навыпуск и синих трико. С удочкой, к которой были прицеплены красные поплавки, с коробкой чёрно-белых шашек. Дедушку Туркина любить было просто.
О Барановском дедушке Леночка почти не думала, усвоив манеру «Этих» не замечать инвалида с его проблемами. Не удалось ей перенять жалостливое отношение бабушки к лежачему больному. Она лишь читала ему вслух книжки – несла бессмысленную заботу как повинность.
Размышляя о том, как бабушке скучно убирать за дедом каждое утро, Леночка ждала завтрака. Что на сегодня? Оладьи, яичница или сугроб рисовой каши с изюмом? Нет, Леночку ждало божественное чудо – рыхлый золотой блин со сметаной, крупные чёрные вишни, подпечённые солнцем, и компот, в котором плавала скрюченная пупырчатая груша.
Продолжение по ссылке:
https://newlit.ru/~solyanaya/7036.html
