(опубликован в фэнзине «Притяжение», № 9 за 2020 г.)
В неглубокой пещере было уютно от отблесков огня. Дед Сергей и семеро внучат сидели полукругом, а бабка помешивала в котелке суп из консервов. За стенами бушевала зимняя вьюга, злая, беспрерывная, вечная. Страшный итог последней войны.
— Зачастили выбросы. Семнадцатого апреля был, и вот теперь… —подал голос из угла пещеры Григорий и закашлялся.
—Теперь три дня носу не высунуть! — сказал дед, — позавчера у меня суставы стало крутить, а вчера небо заалело, и земля содрогнулась. Слышали гул?
— Слышали, — ответила за всех Оленька и поёжилась.
— У нас крепкая пещера? — спросил Миша, и Оленька его одёрнула: одни и те же вопросы, от которых только страшнее.
— На снегу ничего подбирать нельзя. Будут артефакты – проходите мимо. В прошлый раз Герберт прикоснулся к лунной полусфере. Что произошло?
— Получил дозу облучения, — сказала Оленька.
— Умница, — машинально погладил девочку по голове старик.
Оленька потупилась. В ее обязанность входило набирать свежевыпавший снег: в пещере должна быть свежая вода. Раньше у них всегда была вода. В кране. И балкон был, и телевизор, и еда из магазина, и много игрушек… И не снежная пустыня, а веселый город Самара.
Наконец на четвертый день дед разрешил выходить за снегом. Буря поутихла, багровое солнце низко висело над белой пустыней. Оленька быстро натолкала в старое корыто снега и потащила его к пещере на веревке, как вдруг увидела артефакт. Не веря своим глазам, она бросила веревку и подошла ближе. Алый тюльпан под алыми небесами на белом снегу.
Он точно не мог быть радиоактивным, он не мог стрелять ржавыми иглами, он не мог отравить или убить ударом электрического тока. Что-то из прошлого, своего, родного. Она прикоснулась к нему, ведь он был похож на …
***
— «Аленький цветочек», – удовлетворенно захлопнул обложку папки с рукописью Сергей Тимофеевич. Довольная внучка Оленька спрыгнула с его колен.
— Неплохо получилось, — пропыхтел трубкой Григорий Сергеевич, — выглядит как отдельное произведение. Только сюжет расхожий, кочующий.
— Как-то раз, Оленька, я заболел, да ключница моя в Самаре меня выходила. Хоть и в бреду был, да почти младенец не разумный, а в память навсегда ее сказка врезалась, — в пику сыну-критикану сказал Сергей Тимофеевич.
Оленька полистала справочник с яркими картинками и погладила страницу рукописи деда.
— Вот бы посмотреть, что за аленький цветочек? Может, это тюльпан?
***
— Это мне? — удивленно протянула Ольга Григорьевна, принимая из рук поручика Федорова сорванный степной цветок.
— За все, что вы сделали для меня, за вашу кумысолечебницу… Я бы подарил вам все тюльпаны этой самарской степи… — запинаясь, сказал поручик.
— Посмотрите! — ахнула Ольга Григорьевна, — отчего же бедный цветок весь покрылся инеем?
