(опубликовано в сборнике «ПарОм», 2020).
Юный боург А-ин спешил на молитвенное собрание к старому Выворотню. Могучий Выворотень, высотой под облака, мог бы расти еще и расти, но промчавшаяся в Священной Роще десять жизней боурга назад Буря решила по-своему. Она хотела сдвинуть мир боургов с Правильного Места, навести хаос, лишить его устойчивости, но встретило на пути это дерево. Дерево стало Выворотнем, удержавшим Правильное Место частью своих могучих корней. Но ствол завалился вбок, и под Выворотнем образовалась пещера, в которой жил старый жрец боургов И-зума.
Теперь была первая ночь Округления Ночного Светила, поэтому все боурги собирались у Выворотня на общую молитву. Несколько сотен молодых и старых, веселых и угрюмых, бодрых и немощных, торопились приобщиться к мудрости И-зумы.
Боург А-ин только что расстался с предметом своей пылкой страсти, и потому был смущен: не следовало им танцевать перед ночью всеобщей молитвы! Как теперь сосредоточиться? Как не думать о Зим-лу́? Ведь цвет её шерстки черен, как угли сгоревшей от удара молнии дерева. Зим-лу бежала следом, но поодаль, чтобы не компрометировать себя перед жрецом и собранием боургов. О чем она думала, А-ин не знал, но надеялся, что о нем.
После короткой всеобщей молитвы стаю обволокла тишина. И-зума пустился в суровые рассуждения о падении нравов.
— Ваши молитвы также грешны, как и ваш лай об удачной охоте и обильной трапезе. До меня дошли сведения, что вы не усердно молитесь дома, а ищете простых и доступных молитв, через которые рассчитываете решить какие-то личные проблемы. Рождение ваших щенков, приятное соитие, успех на выборах вожака – не дело Вещуна!
— Прости, жрец, — прозвучал нестройный хор боургов, — мы не понимаем новых Молитв.
— А что делает боург, когда он не понимает? — грозно спросил жрец.
— Он спрашивает у жреца! — хором ответила стая.
— Откуда появляются новые молитвы? — продолжил ритуал жрец.
— Их дает жрецу Вещун!
— Откуда Вещун берет слова для новых Молитв? — выкрикнул кто-то из стаи. Хитрый Де-иц, который давно заглядывался на Зим-лу, толкнул А-ина под хвост, и тот не устоял на лапах и подался вперед. Все оглянулись на него.
— Вижу, что А-ин сомневается в источнике Молитв? — неприятно залаял жрец и выполз на старых лапах из-под корней Выворотня.
Ночное Светило озарило седую холку жреца. Спутанная шерсть, смешанная с запекшейся кровью и глиной, покрывала панцирем бока, спину и зад старика. Он поднял морду и громко рыкнул. Два ряда его ушей дернулись и стали на место. Стая легла, головы покорно прижались к лапам.
— Давным-давно боурги появились на свет, но они ничего не знали о том, кто они и как им жить дальше. Тогда они стали ждать знамения. Наконец с небес на Каменистую Пустошь спустилось горячее Пыльное Облако. Когда рассеялась пыль, а жар остыл, боурги вышли из леса и увидели врагов и Вещуна. Он сказал, что земля боургов – Правильное Место и сделал на Каменистой Пустоши холм. Вещун сел возле холма, не глядя на боургов и их врагов. Враги хотели забрать Вещуна, а всех боургов убить огненной лапой. Боурги спрятались от врагов, а Вещун остался у холма. Он пел и говорил мудрые слова, и так у боургов появились Установления и Молитвы.
— Славься, Вещун!— провыла стая.
— Будьте прокляты, враги без шерсти! — выкрикнул жрец.
— Во веки!
Общая молитва кончилась. Стая стала расходиться. А-ину поискал глазами Де-ица, которого хотел проучить. Наглый Де-иц шел к нему сам, блестя хитрыми глазами. У Де-ица уже начала седеть холка, а шерсть огрубела, он был не соперник А-ину в борьбе за Зим-лу, потому и подличал.
— Жрец И-зума ждет тебя у Выворотня! — пролаял Де-иц, и в его хриплом голосе звучало торжество.
Не припадая к земле, А-ин прошествовал мимо Де-ица и направился к И-зуме. Он решил отложить свою месть. В груди холодело, но лапы не дрожали. Он знает, как объяснить жрецу выкрик из толпы, но как объяснить нарушение воздержания перед молитвой, А-ин пока не придумал.
И-зума сидел на обрубке хвоста. Его бледный розовый язык безвольно свисал. А-ин подумал, что И-зума стал сдавать, и почувствовал жалость. Жрец был строг, но добр. Что будет со стаей, когда он умрет? А-ин не помнил, кто был до И-зумы, казалось, что старый жрец существовал вечно под корнями Выворотня. Иногда он покидал нору для получения нового Установления или Молитвы от Вещуна. Например, боурги узнали, что от сильных дождей растет много травы, ведь жрец услышал от Вещуна Установление: «Дождик, дождик, лей сильней, будет травка зеленей!» Боурги верили в то, что дружба крепкая не сломается, не развеется от дождей и вьюг. Их научили не бояться приключений, потому что ужасно интересно всё то, что не известно. Как много мудрости было в каждом слове Вещуна!
— А-ин, мальчик, — пролаял жрец, и юноша склонил голову перед ним, — мне нужна твоя помощь. Лапы мои крепки, сердце бьется ровно, но слух уже не так остёр. Ты пойдешь со мной к Вещуну на Каменную Пустошь. Ты будешь слушать двумя рядами своих молодых ушей. Всё, что Он скажет, ты запомнишь и передашь мне. Потом будешь ходить один…
— Это большая честь для меня, жрец, — ответил обрадованный А-ин. Как же было хорошо, что вместо выволочки за ночные танцы с Зим-лу он получил неожиданное и почетное предложение!
— Наш поход держи в тайне, — не обращая внимания на щенячий восторг А-ина, сообщил жрец, — Придет время, я буду выбирать преемника. Ты — не единственный кандидат, помни об этом и не подведи в походе себя и меня.
Отдохнув до рассвета под корнями Выворотня, позавтракав подношениями, жрец и его юный спутник двинулись к Каменной Пустоши. Поход они начали при Утреннем Светиле, как и требовало Установление: «Вместе с солнышком встаю, вместе с птицами пою, с добрым утром, с ясным днем, вот как славно мы живем!» Эта утренняя Молитва укрепила дух А-ина и придала ему бодрости.
Сначала дорога была знакомой. Высоко гудели от ветра ветки Священной Рощи. Проснулись птицы аури, имевшие роскошные хвосты и непоседливый нрав. Они щебетали и переговаривались на своем примитивном наречии. А-ин знал, что мысли у них короткие и глупые. Они поклонялись ветрам, поднимавшим их крылья. Жизнь аури протекала без Молитв и Установлений, и потому была бессмысленна, как и сам их щебет. Аури знали только свой язык, а боургам были доступны все языки всех мыслящих существ. Но чтобы понимать некоторые из них без «Вещуна» было не легко. Язык врагов без шерсти был очень не прост.
В высокой траве А-ин видел юрких ящериц, они были еще глупее птиц, ибо их создали безъязыкими, годными лишь в пищу боургам. А-ину стало стыдно, что он следит за мелькающими зелеными хвостами, ведь он только что позавтракал объедками жреца. В пути полагалось размышлять о чем-то возвышенном, он ведь шел не на охоту! А-ин прошептал про себя Молитву: «Большие ноги шли по дороге: топ, топ, топ. Маленькие ножки бежали по дорожке: топ, топ, топ, топ». Какие мудрые слова! Старому и опытному жрецу нужно сделать только два шага до истины, а путь маленького несмышленого боурга в два раза длиннее.
После Молитвы в голову юного боурга снова полезли всякие глупости. Как хороша шерстка Зим-лу, как остро пахнет она после любовного танца, как весело блестят ее ровные зубки! Если бы Зим-лу только знала, куда идет А-ин! Она бы смотрела на него с восхищением, она бы сразу легла на спинку, поджав передние лапы. И А-ину бы открылось ее дивное мягкое черное брюшко, которое Зим-лу прятала даже во время танца. А-ин мотнул головой, отгоняя видение. Ему полагалось смотреть вслед жрецу, бодро трусившему впереди.
К обеду кончился лес, и оба боурга попили из ручья. Дальше начиналась узкая полоска луга, шириной в пару тысяч шагов, а затем — Каменистая Пустошь.
— Почему враги появились одновременно с Вещуном из Пыльного Облака?
— Потому что добро не может существовать без зла, – сказал жрец, как отрезал.
— Глава моего рода Ма-ирек, — начал А-ин, — сказал мне как-то, что Вещун сначала прислуживал врагам. Он не тот, кем кажется нам.
— Это ересь, — ответил жрец, не оборачиваясь, — все Установления и Молитвы, которые помогают нам жить, сообщил нам Вещун. Разве Мудрый может служить врагам?
— Верно! — пришел в восторг от простого объяснения А-ин.
— Что еще говорил тебе глупый болтун?
— Ма-ирек сказал, что не все враги погибли. Остался один и живет за Каменной Пустошью. Враг приходит посмотреть на Вещуна и приносит траву на холм, возле которого сидит Вещун.
— Марек сам видел его? — остановился жрец и резко встал на задние лапы.
— Видел, — подтвердил А-ин, остановившись рядом. Он смело смотрел в глаза жрецу, — дважды. Когда Ма-ирек был молодой, он без спроса ходил на Каменную Пустошь.
Старый жрец качался на задних лапах, словно раздумывая о чем-то. Потом опустился и снова потрусил впереди.
— Враг покорился Вещуну. Он признал мудрость Вещуна и делал приношения.
— Ты накажешь Ма-ирека? Не надо, — попросил А-ин.
— Я буду думать. Если это полезно мне — накажу. Если вредно – я скажу тебе, что мои уши не слышали твоего стыдного вранья.
Это были мудрые слова! А-ин искренне ими восхитился.
— У этого врага была огненная лапа? — неожиданно вспомнил жрец.
— Ма-ирек сказал, что огненной лапы он не видел. Ма-ирек был смел и подошел к врагу вплотную. Враг не убил его огненной лапой, а только провел по спине.
— Чем? Принесенной травой?
— Провел по спине своей лапой без шерсти. А еще враг сказал длинное странное слово.
— Какое слово? — спросил жрец, снова останавливаясь.
— Какаясобачика.
— Глупости! — пролаял жрец, — каждое слово что-то означает. А это слово ничего не означает. И к тому же всем известно, что враг убивает. Если враг не убивает, он не враг. Враг не умеет честно охотиться: он нападает внезапно! Враг уносит с собой и пожирает тело мертвого боурга! У врага должна быть огненная лапа! Ма-ирек тебя обманул, он не еретик, а простой болтун.
Далее остаток пути И-зума и А-ин проделали в молчании.
***
Над Каменной Пустошью садилось багровое солнце. Его косые лучи ложились на плечи металлического пса. Робот-нянька не уберег маленького хозяина, не выполнил своего предназначения няньки-охранника, поэтому был обречен вечно находиться у могилы Павлика. Его маленький хозяин лежал под серыми камнями, а робот-нянька охранял могилу, как колыбель. Каждый вечер он рассказывал сказки Павлику и пел его любимые песни. Робот-нянька не отлучался от могилы даже во время свирепого урагана, унесшего жизнь первого капитана «Сириуса». Программа робота-няньки не давала сбоя, а батареи были рассчитаны на двести лет непрерывной работы. Прошло только пятьдесят два года. Ему не было дела до оставшейся в живых космонавтке. В его программу не входила забота о других людях. Иногда вечерами она приходила послушать сказки и песни у могилы, вспомнить человеческую речь и поплакать. Но робота-няньку не интересовала она, как и странные черные животные, которые иногда появлялись на краю пустоши.
