Гордеева топталась у дверей военкомата. Раннее июльское утро было непривычно зябким, кардиган домашней вязки не спасал от сквозняка, который то и дело выскакивал из подворотни. Бумажки и мелкий мусор играли на мостовой в догонялки.
Гордеева оглянулась: она уже была не одна, людской ручеёк стекался к плохо окрашенным воротам с алыми звёздами на створках. Люди шумно говорили, натужно шутили, искусственно бодрились. Медленно собиралась толпа, гудевшая разными голосами. Ушастые юноши выныривали из её пёстрого нутра, наскоро целовались и обнимались со всеми подряд, а затем исчезали за воротами.
– Сейчас штатское отберут, и рюкзаки тоже, – услышала Гордеева скрипучий голос, – а выдадут казённое барахло. Я Тёмке колбаски положил сырокопчёной, даже в жаре не пропадёт, огурчиков свежих. Две полторашки с водой.
– На год домашним не запасёшься, – возразил грустный девичий голос.
– Не тюрьма, там и магазины есть. И посылку собрать можно.
Гордеева обернулась и увидела малознакомого высокого седого мужчину и совсем юную девушку, приветственно кивнула. Девушка улыбнулась ей.
– И вашего Дениса забрали, Марина Алексеевна? – спросил мужчина. – В какие войска обещают?
Гордеева пожала плечами. Разговаривать ни с кем ей не хотелось, словно её личную печаль нельзя было сравнить с чужой или поделиться ею с кем-то.
К забору военкомата лихо подкатил автомобиль, из которого стали вылезать пьяненькие девушки и ребята. На вид они едва перешли рубеж совершеннолетия. Одна замешкавшаяся девчонка схлопотала шлепок пониже спины и тут же отплатила матерком. Машина казалась безразмерной, из неё уже вылезли шестеро, но в салоне всё ещё маячили чьи-то силуэты. Последним выкарабкался долговязый юнец в пятнистом кигуруми и сланцах на босых ногах. В его руках вертелась беспокойная ши-тцу. Она тут же соскочила на асфальт и понеслась между ног прохожих, вызывая взрывы смеха.
– Чудо в перьях, – сказал кто-то из толпы то ли о призывнике в кигуруми, то ли о его питомце. Ши-тцу обследовала всё доступное ей пространство – от автомобиля до ворот военкомата, потом села и завиляла хвостом. Компания из безразмерной машины гоготала, особенно старалась привлечь к себе внимание визжащим смехом самая рослая деваха в джинсовой юбке. Она складывалась пополам от каждой глупой реплики.
– Обкурились, – буркнул мужчина из толпы, и этот возглас подхватили. Мол, раньше в армию провожало всё село застольем с самогонкой, а на перроне вокзала вагон с призывниками раскачивали. А теперь попроще – косячок пустили по кругу и адьос.
Грохнула калитка, из двора военкомата вышел мужчина в форме и громко спросил:
– Где Токарев?
Собачка с лаем понеслась вокруг военного. Тот брезгливо огляделся, но отгонять ши-тцу не стал. Послышались смешки.
–Токарева ищет!
– А ну, под капотом посмотри!
– В кустах твой Токарев, бухой лежит!
– Его вчера в армию забрали!
Военный жестом заставил замолчать.
– Из пятнадцати призывников на пункт явились все, кроме Токарева. Где Токарев?
Толпа, вылезшая из безразмерной машины, продолжала посмеиваться. Обкуренная девка выкрикнула:
– А сбежал ваш Токарев! Де-зер-тир!
Собачка залаяла громче, подпрыгивая на месте. Её хозяин никак не мог быть дезертиром!
Военный мрачно кивнул.
– Так, ждём пять минут и грузимся в автобус. Родственники смогут попрощаться с призывниками. Не вздумайте сунуть пацанам водки. Через час уже душно будет. В автобусе кондиционера нет. До распределительного пункта едем без остановок. Пожалейте своих бойцов, мамаши.
Он развернулся и, посмотрев на притихшую толпу, скрылся за калиткой.
Гордеева поёжилась. Её глаза покраснели от ветра и постоянных слёз. Недавно Денис защитил диплом бакалавра и тут же в ближайшей парикмахерской сбрил густые белокурые волосы. К матери приехал из областного города бритым, круглоголовым, незнакомым.
Гордеева любила гладить чуб сына и перебирать пряди на макушке. И хотя Денис не был «мамсиком», он позволял ей эту ласку. Теперь ладонь колол короткий ёжик, казавшийся тёмным. Гордеева представляла, как падают на пол парикмахерской прекрасные белокурые прядки. Как их сметают на совок с длинной ручкой, как косится на Дениса девчонка-парикмахер, ожидающая очередного посетителя. Слёзы капали и капали, а сын только и бормотал: «Мам, ну чего ты?».
Несколько дней сын ходил по многочисленным родственникам, прощаясь перед отъездом на призывной пункт, и выслушивал ахи и вздохи. Не дрейфь! Ну, не война же! Работу после армии найти будет проще! И вообще, не служил – не мужик! А вообще-то, жалко времени, целый год на ветер. Что, мамка не могла купить тебе военник? Ссыкун – не приговор, а через пяток лет снимут диагноз. Говорят, что всего-то двести тысяч надо, чтобы откупиться от призыва.
Денис ей ничего не рассказывал после таких походов, только белозубо улыбался. Он ни с кем не спорил и никому не объяснял своего решения. Гордеева знала, о чём судачат за её спиной, потому и не стала устраивать шумные и пьяные проводы в армию. Она мучительно думала, что лучше – стыдный диагноз или выброшенный из жизни год службы. «Оба хуже», – с грустной улыбкой думала Гордеева.
К ней подбежала собачка и заглянула в лицо влажными круглыми глазами.
– Нет тут твоего Токарева! – покачала головой Гордеева и услышала, как юнцы засмеялись, стали подталкивать чудака в пятнистом кигуруми к воротам.
– Ну, иди, братан.
– Служи и не тужи!
– Через год забухаем опять!
Парень отделился от друзей, споткнулся из-за нелепых сланцев и подошёл к калитке. Когда он забарабанил кулаком, подбежала собачка и затявкала.
– То-ка-рев при-шёл! Я-вил-ся! – завыли приятели на разные голоса.
Калитка открылась и почти сразу захлопнулась за Токаревым. Собачка растерянно потопталась на месте и легла в ожидании. Мало-помалу все угомонились. Умолкли глупые смешки, на людей опустилось облако уныния.
Гордеева первой заметила выехавший из-за угла белый пазик, сущую колымагу. Он просигналил толпе и остановился у ворот. Вскоре в сопровождении военкома вышли призывники. Гордеева увидела Дениса и испугалась, что ей не дадут обнять сына. Но военком и два сотрудника терпеливо ждали, когда закончатся последние всхлипы и напутствия мамаш, отцов и приятелей.
– Ну, чё ты, мам, – смущённо бормотал сын, – я позвоню сразу, как на распределительный приеду. Телефон обещали пока не отбирать.
Гордеева слезливо кивнула, а Денис чмокнул её в лоб и двинулся к автобусу. Вскоре пазик скрылся за поворотом. Толпа незаметно растеклась и растворилась. Вскоре возле военкомата не осталось никого, кроме Гордеевой и ши-тцу. Собачка беспокойно бегала кругами и заглядывала женщине в лицо: «Где Токарев?».
«Подождём ещё, может, о тебе вспомнят? Может, вернутся за тобой?» – сказала Гордеева и с четверть часа простояла на месте. Даже военком вышел и участливо спросил, не нужна ли ей какая-то помощь. Узнал причину и пожал плечами. Он всякое видел, брошенной собачкой военкома было не удивить.
Когда уставшая от переживаний женщина поманила ши-тцу за собой, та не стала раздумывать. Вместе своих ждать легче.
_______________________________
Опубликовано в журнале «Новая Литература» 19.03.2022
